Крепыш наконец перевел дух, удовлетворенно вздохнул и стал яростно мять вырванную страницу.

«Во вандал! Будто не знает, что книги не для этих целей писаны… Что с челнока возьмешь! Небось три класса образования. И коридор. Книжки читать надо, балбес, а не задницу ими подтирать!»

Желудочный страдалец натянул штаны и как ни в чем не бывало вышел на площадку возле автобуса.

В окне появилась расплывшаяся в улыбке физиономия.

— С облегченьицем вас!

— Да отвали ты! Можно подумать, тебя пробрать не может, — крепыш держался гордо и независимо, ощущая в теле волшебную легкость. — Водила там скоро?

— А он в туалет зашел! — выпалил длинноволосый и расхохотался.

Его собеседник сделал вид, что последняя фраза его не касается, и полез в автобус.

Продолжения разговора Влад уже не расслышал.

Через пять минут появился взъерошенный водитель, дверь бесшумно закрылась, и «неоплан» отчалил в неизвестность, унося в своем чреве двадцать девять россиян, промышлявших в Македонии дешевым турецким товаром и собиравшихся в дальнейший вояж по Греции.

Рокотов печально посмотрел вслед автобусу и снова сосредоточился на окружающей обстановке.

Жан Кристоф Летелье второй раз перечитал десяток строк секретного пресс-релиза и поднял спокойные глаза на полковника Симони.

— Ваше мнение, капрал?

В кабинете они находились одни. Поэтому полковник и позволил себе посоветоваться с подчиненным, которого знал почти двадцать лет. И даже дал ему прочитать циркуляр, предназначенный только для высших офицеров НАТО и описывающий произошедшие сутки назад события на американской военной базе в городе Градец.

— Факты искажены.

— Почему?

— Потому что в описании американцев данная операция сербского спецназа, если, конечно, это был спецназ, теряет всякий смысл, — капрал нашел нужную строчку. — Особенно случай с асфальтовым катком. Это больше похоже на начало партизанской войны.

— Значит, следует ожидать продолжения? — Симони побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Вероятность есть. Хотя я слабо себе представляю, как это можно осуществить на практике. — Летелье сделал глоток из бутылки с минеральной водой «Перье». — Если бы американцы не врали и не пытались всех запугать, у нас были бы более точные данные. Можно наверняка сказать только одно — охрана базы в Градеце была организована из рук вон плохо. Все произошедшее — это следствие халатности караульных.

— И угон вертолета?

— Конечно. Среди проникших на базу вполне мог оказаться летчик. Непонятно другое — зачем надо было разбивать вертолет на реке и как там погиб второй. У меня есть предположение, что «Апач» никто не угонял.

— Обоснуйте…

— Элементарно. — Капрал улыбнулся одним уголком рта. — Наши друзья из морской пехоты бросились то ли в погоню, то ли на поиски диверсантов и сами же погубили две вертушки. К примеру, столкнувшись в условиях плохой видимости или налетев на опоры моста… Или из куража решили пройти под, а не над мостом. Не рассчитали, и вот результат.

— В бумаге говорится еще о двух поврежденных машинах, — напомнил полковник.

— Они остались на базе и вполне могли быть подорваны на земле. Чтобы уничтожить вертолет, достаточно повредить ему топливный бак. Сто граммов пластида — и все дела.

— То, что вы говорите, резонно, — согласно кивнул Симони, — в этом релизе мне тоже многое показалось надуманным… Как вы считаете, следует ли потребовать более подробный отчет?

— А нам его не предоставят. — Летелье опять сделал глоток минералки. — Вы же знаете американцев. Я вам больше скажу — исходя из опыта общения с нашими союзниками, мне представляется, что в случае начала серьезного конфликта они нас попросту кинут… Естественно, это мое личное мнение.

— Да я и не требую у вас письменного отчета, — полковник устало махнул рукой, — меня как раз интересует суждение профессионала. Вне зависимости от инструкций и субординации.

— Вы сами профессионал, — хмыкнул Жан Кристоф, знакомый с послужным списком командира своего полка, — не хуже меня.

— Вот потому то мне и не по себе, — честно признался Симони. — Особенно в преддверии наземной операции. Вы знаете о проблемах у британцев?

— Нет.

— Сегодня утром я беседовал с майором Паркинсоном из шестого батальона шотландских стрелков. Так вот — у них недокомплект вооружения почти на сорок процентов. И, похоже, никто не собирается их довооружать.

— Это как? — удивился капрал.

— А так! — Полковник сжал правую руку в кулак. — У них на ствол по два магазина патронов. Мол, больше не потребуется. Их премьер, судя по всему, окончательно свихнулся. Утверждает, что для миротворческой миссии достаточно одного присутствия солдат и бронетехники. И лишние патроны им ни к чему. При снаряжении «Брэдли» [56] полным боекомплектом у британцев половина машин останется вообще без снарядов.

— Это сумасшествие… Два магазина — это тридцать секунд боя.

— Я того же мнения. Но, согласно правилам, мы не можем передать им часть наших запасов. Если сербы ударят по английской колонне, то выбьют весь личный состав в течение десяти минут. И воздушная поддержка не успеет.

Летелье почесал затылок.

— Я могу списать около десяти тысяч патронов на стрельбы. Но это — максимум. А пятьсот магазинов кардинально ничего не решают…

— Нам никто не разрешит передавать патроны британцам, — грустно сказал Симони. — К тому же вы правы: десять тысяч — это капля в море. Недокомплект составляет миллионы.

— Блэр действует по согласованию с Вашингтоном, — вслух размышлял капрал, — однако у американцев, насколько мне известно, с боекомплектами полный порядок. Но тогда получается, что англичан намеренно подставляют. Ведь сухопутная фаза может начаться в любой день, как только Милошевич даст добро на ввод войск.

— Потенциально — да.

— В случае больших потерь у британцев авиация продолжит бомбардировки Сербии. И у Клинтона будет оправдание на применение всех имеющихся средств поражения, вплоть до тактических ядерных.

— Не стоит забывать и об албанцах, — полковник покрутил в пальцах карандаш. — Пока что все данные об их мирных настроениях строятся исключительно на заявлениях старушки Олбрайт.

— Вы знаете мое к ней отношение, — жестко сказал Жан Кристоф. — Веры ей быть не может…

— Согласен… Плюс ко всему этому — почти стопроцентная вероятность отсутствия в крае русского контингента. Хотя именно они могли бы облегчить нашу задачу. Сербы никогда не пойдут на конфликт с русскими.

— Получается котел, — подвел итог Летелье. — Мы втягиваемся в Косово и нарываемся на сопротивление. Клинтон объявляет, что Милошевич его обманул, и начинает ковровые бомбежки. В результате американцы поэтапно выходят из края, оставив нас один на один и с сербами, и с албанцами. Проблема НАТО превращается во внутриевропейскую.

— Вам надо служить не у меня, а в Генеральном Штабе, — грустно сказал Симони, — был бы хоть один нормальный человек… Что ж, я попробую изложить наш с вами разговор в качестве предположения и направить служебную записку в разведотдел Министерства обороны.

— Это не отразится на вашей карьере?

— Капрал, мне уже все равно. На пенсию по выслуге я мог уйти три года назад. А генералам будет полезно ознакомиться с моим мнением… Заодно попрошу перебросить нам парочку звеньев «Газелей» [57] .

Глава 11. ПОЧЕМУ НЕ ВЬЮТСЯ КУДРИ У ПОРЯДОЧНЫХ ЛЮДЕЙ.

Рокотов подтянулся на руках и перелез через двухметровый забор, ограждавший стройку с торчащим по центру каркасом высотного дома.

В двух километрах отсюда начиналась окраина Скопье.

Мост он перешел около двух, когда движение на шоссе полностью замерло, а полицейские отправились восвояси. Обогнул стороной заправку, дождался припозднившегося трейлера и бегом перескочил на другую сторону реки, держась позади габаритных огней четырехсот сильного «вольво-интеркулера» с ярко-желтым контейнером на восьмиосном прицепе.